Название: Патология Автор: Agneska и Меркуцио делла Скала Фэндом: Патология / Pathology (2008) Рейтинг: NC-17 Преду...

01.04.2012 в 01:11

Твари не ходят в белом (с)

- Сосредоточьтесь, случай сложный. Харпер Джонсон, 40 лет. Осуждён за убийство, вышел досрочно. Тело обнаружено сегодня утром...
Легко сказать, сосредоточиться. Я, конечно, выгляжу нормально и бодро, не чета раскисшему Тедди, который то и дело отвлекается, чтобы попить водички или сбежать в сортир.
-Забыли пугнуть унитаз, доктор Грей?
Да, мне смешно. Я всё равно на коне, несмотря на вчерашнее. Потому что милый сладкий мальчик Тедди Грей мечется и пропускает важные слова мимо ушей, бледнеет и краснеет под неодобрительными взглядами доктора Морриса.
А я стою спокойно, и мне не надо напрягать мозги, чтобы узнать, как получилось, что этот кусок мяса утром оказался на прозекторском столе…
…Гэллоу натягивает штаны, разворачивается к хозяину притона и ощеряется безумной улыбкой. Как будто разлитое в затхлом воздухе сумасшествие проникло сквозь кожу, въелось в глаза и теперь смотрит из зрачков, показывает Харперу Джонсону, что они с посетителем одной крови.
…Впрочем, тогда Джейк и знать не знал, что его так зовут. Зачем? Ампула с цианидом одинаково хороша для любого, вне зависимости от расы, цвета кожи, моральных принципов, способа зарабатывать на жизнь. Идеальное равенство, заключенное в маленьком сосуде из тончайшего лабораторного стекла. Гэллоу ухмыляется прямо в рожу толстому негру и нащупывает в кармане куртки шприц.
-Оценил представление?
…-Причина смерти – огнестрельное ранение.
Кэвиноу, ты никогда не умел смотреть в корень и видеть причины. На хрена тебя только здесь держат? Я кидаю на Гриффа равнодушный взгляд. Теперь, когда он говорит первое, что придёт в голову, не давая себе труда включить мозги, это противно.
-Кровопотеря через колотые раны.
Ну да, Кэти, проще всего перечислять очевидные травмы.
Неужели никто не желает употребить свое серое вещество по назначению? Мне кажется, что я произнес эти слова вслух. Иначе с чего бы доктор Грей так подскочил, забыв о своем похмелье и тошноте?
-Не думаю. Отёк в таком случае не образуется.
Браво, Тедди. Дай-ка посмотреть на тебя поближе. Я почти перегибаюсь через стол, глядя в глаза новичку. Браво. Хочется аплодировать. Аплодировать себе, потому что я в тебе не ошибся. Ты излагаешь свою версию уверенно, без запинок, без сомнений, как будто точно знаешь, что прав. Затыкаешь всех за пояс, всех, кто работает здесь дольше тебя. Самоуверенность и ум – это возбуждает. Ты тот, кто нам нужен. Мне нужен.
…Пальцы разжимаются, отпуская шприц, и Гэллоу усмехается еще шире.
-Давай выпьем. За удачную ночь. Ты получил за так сорок баксов, а я поимел классный секс не с твоей бабкой. Это удача, сечешь?..
Пусть в этот раз малыш Тедди ошибся, но его версия хороша. По крайней мере лучше, чем то, что бредят остальные.
-Эй, жди вечером здесь же, в девять.

В первую секунду труп на секционном столе кажется продолжением бреда. Лицо сутенера столько раз появлялось у меня перед глазами за эту ночь, как живое, среди других: Гэллоу, старуха-проститутка, какие-то безымянные ниггеры, перекошенная физиономия водителя, в машину которого Джейк едва не влетел по встречке - мелькнувшее на мгновение перед глазами, оно врезалось в память очень отчетливо. Нервное потрясение, алкоголь, всего несколько часов сна, и кошмары материализуются. Но насмешливый и испытующий взгляд Гэллоу, пытающийся просверлить мне голову, доказывает обратное. И с начала мне кажется, что Джонсон умер потому, что видел лишнее. После становится понятно, что это мог быть кто угодно: дрочила из первой комнаты, негритянский ребенок, едва стоящий на рахитичных ножках в своем манеже, старая блядь... Джейк выбрал сутенера, потому что был уверен - его я узнаю наверняка и включусь в Игру. Выкидышей социума, предназначенных на убой, не жалко, а мы позабавимся, пораскинем мозгами, заставим работать наше серое вещество, давая волю воображению, используя все профессиональные знания, учитывая психологию жертвы. Я слушаю, как мои коллеги выдают версии - возможно, нарочно поверхностные и неправильные - и невольно принимаю участие, возражаю предположениям Иви и Кэвиноу. Джейк усмехается, понимая: я попался. Любого можно подловить, и вовсе не обязательно использовать для этого материальные факторы. Кто-то поведется на чувства или их имитацию, кто-то на легкие деньги - моей наркотой стали безнаказанность и азарт игры со смертью. В эти дни мне казалось: убивая других, я живу ярче, полнее, чувственней, чем когда-либо.

URL

01.04.2012 в 01:24

Меркуцио делла Скала

Твари не ходят в белом (с)

***

-Так... похоже, я в тебе ошибся.
В голосе Гэллоу сквозит вселенская скука и разочарование. Кажется невероятным, что весь день он с нетерпением и предвкушением ожидал ночи, этого… очередного свидания. Что мило ворковал с Тедом, увиваясь вокруг, пока они спускались бесконечными плохо освещёнными лестницами и шли сумрачными коридорами.
Разительный контраст между прежними рассуждениями «Я бы убил любого» - и вот этим растерянным выражением лица, глуповатыми раздражающими вопросами. Джейк психует и цедит сквозь зубы:
-Серьёзно, чувак... убирайся отсюда.
И ведь убирается. Померявшись взглядами, отворачивается и уходит! Гэллоу усмехается, а потом и смеется во всё горло. Комната мелькает перед глазами, когда он проворачивается на пятке и неожиданно для самого себя кричит вслед удаляющейся спине:
-Тедди! Тебе ведь всё равно интересно, не так ли? Хочешь узнать, как всё было?
- Я знаю, как все было.
Грей оборачивается моментально, будто ждал этого оклика, чуть ли не мечтал о том, чтобы Джейк попросил его вернуться. И самоуверенность его тона никак не вяжется с этим поспешным, словно по команде «к ноге!», возвращением. Джейк снова широко улыбается, насмешливо изогнув бровь – «неужели знаешь?».
- Ты отравил его цианистым калием, истыкал ножом, выстрелил в затылок и вышвырнул труп на улицу. Разве не так?
На вопросительный взгляд Теда Гэллоу только по-клоунски разводит руками в гротескном жесте недоумения и сожаления. Будто действительно скорбел о том, что новенький не оправдал ожиданий, а ведь казался таким умненьким. Самоуверенность во взгляде Теда сменяется растерянностью, любопытством и азартом. Джейк наслаждается этим калейдоскопом эмоций, гордясь собой – все же он откопал еще одну жемчужину в этой куче дерьма, угадал, не ошибся. Одного таланта мало, все они не бездари. Но еще нужно иметь яйца: убить первый раз, потом повторить еще и еще, делая способ убийства все более изощренным, небанальным, чтобы даже маститые патаны пожимали плечами в недоумении и назначали новые и новые дополнительные исследования. На это действительно нужны яйца, и неважно, наградила ли тебя ими мать природа по факту рождения мужиком. Как полагает Джейк, в их компании этим предметом одарены лишь двое – он да Джульетт. Остальные так… свита, массовка, простенькая оправа, лишь немногим лучше амебы Стравински. Но с Джульетт Джейку стало теперь тесно, все ее выходки и в игре, и в постели он изучил досконально – так он полагает. С новичком Гэллоу хочет вернуть свой прежний интерес к жизни и к смерти. Но для этого требуется грамотно извлечь рыбку, уже польстившуюся на привлекательную блесну. И Джейк подсекает:
- Ты за этим сюда пришел? Просто уточнить, так или нет? Ну же, пошевели мозгами, Тедди-малыш, это не больно. А может, тебе понравилось со мной трахаться? – Джейк хихикает. – Да, мне говорили, я божественен.
Внезапно Тедди оказывается плотно прижатым спиной к стене. Настолько резко, что ощутимо стукается затылком о кафель. И Джейк зажимает его так, словно и правда собирается трахаться. От такой неожиданной перемены темы и диспозиции Тед на мгновение теряется и несет первое, что в голову взбредет:
- Мне неинтересны твои загадки, - цедит он сквозь зубы. – И неинтересно с тобой трахаться, гребаный ты псих.
- Вот как, неинтересно? – Джейк смеется прямо в лицо Грею. – Тогда зачем ты вернулся? Зачем-зачем-зачем? – выдыхает он прямо в губы новичка, словно намереваясь поцеловать.
А Тед, вместо того, чтобы продолжить протестовать, прикрывает глаза, ожидая этого поцелуя. Потому что на самом деле он лжёт: интерес определяет его существование, иначе бы жизнь стала бессмысленной. Вот только люди редко вызывают любопытство – Грей больше привык разгадывать загадки трупов или ещё живых, но изуродованных болезнью тел, не считаясь с тем, что больные органы снабжены необязательным дополнением в виде души, характера, чувств. Но с Гэллоу всё по-другому. Неуравновешенный интерн-извращенец, похоже, составит конкуренцию любой медицинской головоломке.
Джейк. Или игра. Тед не может определить, что привлекает его в этой ситуации больше. Человек или завораживающее соревнование. Они сливаются воедино, и игра становится Джейком, а Джейк игрой. Одно не существует и не имеет ценности без другого.
Гэллоу заворожено наблюдает за тем, как опускаются веки Тедди, как приоткрываются губы, как будто призывают его попробовать, каково целуется их обладатель. Как и в прошлый раз, Джейк внимательно разглядывает лицо новичка, впитывая все детали, отмечает почти незаметный шрам над губой, который не бросился в глаза в прошлый раз. И делает шаг назад, не переставая улыбаться. Поцелуев сегодня не будет. Надо же что-то оставить для следующего раза.
-Иди, иди. А то не дай бог, застанут нас тут в таком интимном ракурсе, и тогда всем станет ясно, что я выиграл пари.
Джейк отступает ещё дальше и картинно машет ручкой на прощанье, не сомневаясь, что Грей уйдёт без пререканий.
- Какое еще ебаное пари? – Тед свирепеет, осознав нелепость ситуации. Гэллоу просто потешается над ним, в качестве сатисфакции за вчерашний вечер. А он-то хорош, какого хуя повелся на все это? «Интеллектуальные загадки…», «шесть с половиной миллионов жителей…», «об этой гниде никто горевать не будет…», «подложил нам свою бабушку…». Кому это интересно? На самом деле, какая разница, кто? И все же совесть – шутка эластичная, но не бесконечно растяжимая, даже у медиков – умиротворяется. Да, все правильно, от вбитых с детства градаций «хороший-плохой», «добрый-злой» никуда не денешься, смерть негодяя кажется уже чуть ли не благим деянием, успокоенная совесть затихает, высвобождая ментальный резерв на решение головоломки.
Тед трясет головой, отгоняя крутящиеся по кругу, словно медведи-велосипедисты на арене, мысли, норовящие вернуться к увлекательной загадке. Он хватает Джейка за лацканы, притягивая к себе. При том, что вся мизансцена уже минут двадцать как напоминает объятия влюбленной и страстной парочки, сегодня их толкает друг к другу скорее злость, агрессия, раздражение, что все идет не так, как хотелось бы. Со злобным прищуром глядя в наглые и насмешливые глаза, Тед повторяет свой вопрос по слогам тихим, звенящим от сдерживаемой ярости голосом:
- Что за пари, черт тебя забери, Гэллоу?
- Догадайся, блядь, - темнит Джейк, но тут же сдает: - Что я тебя выебу, конечно.
Грей, сжав губы, долго смотрит в полусумасшедшие светлые глаза интерна, сдерживая желание двинуть кулаком в челюсть. Останавливает его только интуитивная догадка – бесполезно. Можно разбить лицо в кровь, столкнув на пол, долго пинать по ребрам, почкам, животу. Возможно, Гэллоу не станет даже сопротивляться, но мерзко и высокомерно лыбиться не прекратит. Тед отпускает его лацкан и резким, но бесполезным в своем отчаянии жестом, вскидывает руку, демонстрируя Джейку средний палец. Как ни странно, тот отступает, освобождая проход, и даже не улыбается, глядит серьезно и настороженно. Тед пулей вылетает из прозекторской и мчится по коридору, подальше от полоумного убийцы Гэллоу, от изувеченного трупа ниггера, смерть которого так и осталась терзающей мозг и профессиональные амбиции загадкой.
На выходе из приемного отделения скорой помощи Тед едва не сталкивается с королевской свитой, но в последнюю секунду успевает спрятаться за карету неотложки. Он и сам не понимает, зачем делает этот шаг в сторону, избегая встречи. Ведь ему же насрать на мнение шестерок. К тому же Джейк, скорее всего, просто провоцировал, пытался вывести из себя, заставить потерять контроль. И все же Тед стоит под укрытием машины, пока вся компания не скрывается за неприметной дверью с надписью «exit». Грей выдыхает, но тут же встречается взглядом с Джульетт, которая шагает последней. Черт его знает, так ли это, но в ее глазах Теду чудится понимание и обещание: «Не бойся, не выдам. Я никого и ничего не видела».
Вернувшись домой, Тед пытается напиться, как вчера. Но вместо того, чтобы приложиться к бутылке крепкого пойла, долго держит ее в руках, глядя в одну точку где-то далеко за окном, на темной улице. Потом шарахается по комнате, не в силах сосредоточиться, заняться хотя бы самыми простыми делами: например, расстаться с бутылкой и приготовить ужин. Найдя, наконец, кажущийся достойным повод, бросается к телефону.
- А если донесу?
- Так уж вышло, что на месте преступления полно улик против тебя.

-Эй, хочешь играть в игру - должен проявить активность!
Игра – это то, что придает острый, пряный вкус моей жизни последние два года, Тедди. Идеальное убийство, красивая загадка, хитроумно спрятанные улики, которые не отыщет сама Меган Хант. Это одна сторона. Но тут есть маленький нюанс – мы всегда решаем загадки, отыскиваем концы, раскрываем самые изощренные замыслы. Мы много всего перепробовали… но остальные всегда догадываются, мы же все профи, твою мать!
А есть другая сторона. Более увлекательная, Тедди, и страшно затягивающая. Это сам процесс убийства, когда чувствуешь себя самым главным игроком, ставящим на кон чужую жизнь и выигрывающим её. Почти бог, верно, доктор Грей? Такого кайфа не даст больше ничто – ни секс, ни деньги, ни эфемерная политическая власть. Боги – это мы, хотя большинство людей предпочитают не вспоминать о людях, потрошащих их бренные тела после кончины.
Присоединяйся, Тедди-бой.
Я мысленно репетирую этот монолог, делюсь своими мыслями с новичком, но кажется, ему реклама не потребуется, даже если бы он согласился слушать.
Присоединяйся! – кричу я мысленно, провожая его взглядом, и улыбаюсь во весь рот.

URL

01.04.2012 в 01:25

Меркуцио делла Скала

Твари не ходят в белом (с)

«…Если придётся это сделать, я без проблем смогу доказать, что убил ты. Но это неважно, если ты такой, как я думаю. Ты будешь молчать, иначе ведь конец игре. А ты даже не взял карты.»
Я вру себе, что выхода нет, если не включусь в игру, то надолго сяду, испортив себе жизнь и карьеру. А потом иду посмотреть на «интересный случай», будто бы просто из профессионального любопытства. Номер палаты записан с одной стороны сложенной в четыре раза половинки листка. С другой стороны написано «J. - 555-248» - номер Джульетт. Зачем? Звонить ей я все равно не стал бы при любом раскладе.
Если сказать про первую смерть по моей вине, то это был вовсе не тот самоубийца из 3237-ой палаты, а пожилая женщина, с которой случился сердечный приступ в автобусе, и я не помог ей. Глупо откачивать одного смертника, когда направляешься к другому, неся с собой ударную дозу препарата, гарантирующего смертельный исход. А вот нитроглицерина у меня с собой не было. Скорее всего, она умерла. Во всяком случае, выходя из автобуса, я не заметил, чтобы к ней спешил доктор с набором экстренной реанимации. Я просто зашагал прочь, не оглядываясь. Вряд ли ее привезли в наш морг, случай-то простой до банального. А если бы она все-таки попала бы к нам, могла получиться весьма забавная шутка - вряд ли кто-нибудь догадается, почему ее смерть на моей совести. Разве что, Джейк? Нет, Гэллоу, даже ты не настолько умен.

Сегодня вся компания не собралась. Джейк, наш прекрасный и неподражаемый лидер, нервничает и бросает на новичка косые взгляды целыми днями, впрочем, делая вид, что ничего не происходит. Но я-то вижу! Ладно, насрать…
Джульетт исчезла, как умеет только она. Эта девка – гребаный призрак, появляется и уходит из поля зрения так внезапно, что иногда я ловлю себя на мысли: её на самом деле не существует.
Да, ещё джин-тоник, спасибо.
Тому, что Чип ускакал на свидание, я только рад. Нашёл девицу на стороне и пускай развлекается. Чип – на редкость нуден, даже когда молчит по своему обыкновению.
И остались мы с Кэти.
Твоё здоровье, доктор Иви!
Надраться и порассказывать друг другу скабрезные анекдоты из жизни самых обычных трупов. Не самое худшее времяпрепровождение после смены в прозекторской. И хороший расслабон перед очередной задачкой. Вроде как в нашем полку пополнение, да, Кэти? Мы ждём взнос от Теда? Одно из двух: либо он притащит что-то очень необычное и интересное, либо подожмет хвост и убежит к мамочке.

Он не позвонил. Думает, что я шлюха, конечно. Господи, да с кем тут трахаться? Бентвуд – одноклеточное, как амеба, размножается делением. Гриффин - педик, постоянно мечтающий о том, чтобы Джейк обратил на него свое благосклонное внимание. Правда, ущипнул меня как-то раз за грудь, и это все, на что его хватило. Старушка Кэти только и умеет, что лизаться, потому что это нравится Джейку – когда я целуюсь с девушками. Все ради Джейка Гэллоу, а он ведет себя в постели как капризная примадонна: «сделай, как мне нравится, Джули», «возьми его в рот, милая», «шевели своей задницей пошустрее».
Я не настолько глупа, чтобы не сообразить: Джейк того гляди может лишиться своего статуса лидера. Я достаточно умна, чтобы не делать свой выбор в открытую, пусть Джейк думает, что я с ним, и что по-прежнему все в порядке. Но и Грей не может не чувствовать моей молчаливой поддержки. Все просто: я помогу тебе, ты поможешь мне. Давай, Тедди, убей его. Первая жертва, первый взнос в игру, я постаралась, чтобы тебе было интересно.

- Я знаю, каково тебе. Ты ощущаешь вину, но это иллюзия, чувства вины не бывает…
Я почти не вникаю в слова, прислушиваюсь к ощущениям, когда губы Джейка двигаются, произнося эту чушь, почти на моей шее, сзади, чуть ниже линии, где заканчиваются волосы. Ощущения странные: щекочущие - как опасность быть пойманным, тревожные – как затихающий стук сердца жертвы в трубке фонендоскопа. Тот убийца, он, кажется, понял, что доживает последние минуты, подстегнутое адреналином сердце пустилось вскачь и почти сразу же судорожно задергалось, сбиваясь с ритма под воздействием смертельной дозы препарата. Я привык откачивать, а не убивать, затухающий синусовый ритм, действительно, вызвал тревожное чувство неправильности - я не должен был спокойно его выслушивать, вдолбленные навыки призывали: «искусственное дыхание, адреналин, дефибриллятор, зови медсестру срочно, идиот!»…
Оказывается, я прислушиваюсь не только к ощущениям, подавляя желание провести ладонью по шее, чтобы прогнать этот щекочущий кожу, досаждающий, как муха, шепот, но и к словам Гэллоу. Он треплется о чем-то абстрактном: вина, страх, переживания. Ни хрена подобного Джейк, ты не угадал. Переживать тут не о чем.

Начавшийся в дату смерти «папочки» Джульетт, этот бесконечно длинный, мучительный день, словно течет, не прекращаясь, до самых каникул. День, когда пытаешься не то, чтобы не заснуть на лекциях – это невозможно – но хотя бы не заваливаться на парту слишком отчетливо. Я отключаюсь в аудиториях, в конференц-зале, в столовой, не замечая ничего вокруг, даже пристальных взглядов Стравински. На вскрытиях сплю с открытыми глазами под молчаливое неодобрение Морриса.
А потом наступает такая же нескончаемая укуренная ночь. Расцвеченная и приукрашенная наркотическим дурманом, ночь принадлежит игре, загадочным убийствам и блистательным разгадкам, безумному сексу всех и с каждым. То есть буквально всех, присутствующих в секционном зале… включая развороченные после неаккуратного вскрытия трупы. С телами мы не церемонимся ничуть – какая разница, как будет выглядеть мешок, набитый потрохами и дерьмом, после вскрытия? Удел этих безымянных покойников один: вместе с вещами – в топку крематория. Перед отправлением в печку их не увидят родственники и друзья, провожающие в последний путь, в глубине души радуясь тому, что он или она выглядит «совсем как при жизни, будто уснул». Это нормально, живые боятся смерти, предпочитают не видеть ее истинного уродливого лица, таким, как видим мы.
А мы боимся еще больше, ни на секунду не забывая: она рядом. Кто-то может сутки напролет сидеть в офисе, стоять за прилавком, управлять железнодорожным составом. Да мало ли людей, которых заставляет задуматься о вечности только тяжелая болезнь, кончина кого-то из близких, случайно подсмотренная чужая смерть – и они пугаются, пытаются отнестись философски, стыдливо отводят глаза, в душе пытаясь примириться с грядущей неизбежностью. Потом постепенно забывают и живут себе дальше. Нам, наверное, хуже. При всем желании относиться к покойникам просто как к работе не получается. Будущая «вечность» для нас не в раю, возле Иисуса, Аллаха, Будды – нужное подчеркнуть в соответствии с избранным вероисповеданием, - а вскрытая и заново криво соединенная вонючая плоть, медленно разлагающаяся в гниющем гробу, поедаемая кладбищенскими червями. Поэтому наши заигрывания со смертью не в церкви, в молитвах за свою и чужие души, а на ночной автостраде с единственной смертельной сигаретой в пачке, в модном клубе с таблеткой цианида, протянутой на ладони под видом забористых колес, в хосписе, с медицинской картой больного СПИДом в руках. И здесь, в старой прозекторской, выложенной покрытым ржавыми пятнами кафелем. Мы изощренно убиваем, а потом кромсаем и потрошим эти трупы, безжалостно роняя, швыряя с каталки на секционный стол и обратно, вытворяя с ними черте что… зачем? Чтобы наверняка убедиться – как бы ты ни жил, каким бы способом не умер, после тебе будет абсолютно все равно…
- Та простыня, на коей ты сейчас простёрлась
Пусть даст лоскут, чтобы прикрыть лицо.
А если ножка вдруг покажет пальчик,
То холод ног служитель ощутит.
Да будет ярок свет!
Ведь император един - он повелитель льда.
Ну что ж, заглянем внутрь, коллеги.

Мертвенно-белый свет режет глаза, а труп на столе приветливо распахивает свои многочисленные полости. Бонг ходит по рукам, и вместо воздуха в прозекторской скапливается сладковатый кумар. Клацают кусачки, разлетаются осколки реберных костей, брызгают телесные жидкости. Джульетт и Катарина вовсю сосутся, не обращая внимания, что их рубашки забрызганы кровью. Чип продолжает неистово кромсать тело на столе, а Гриффин смеется, как ненормальный, наблюдая за ним, словно это самое смешное в мире кино.
Только я стою сейчас в стороне. Наркотический дурман ещё не окончательно отключил мозги, и мне не хочется нырять в эту чёртову пропасть, ловить губами чужие губы и соски, не разбирая, кто перед тобой – мужчина или женщина, живой или мертвый, согласный или сопротивляющийся, знакомый или нет, стискивать бедра случайного партнера – хотя, быть может, мы уже трахались сотни лет подряд, просто я не могу вспомнить. Ебать так, словно это в первый и последний раз, и надо постараться растопить вечный холод, скапливающийся в подвальных помещениях морга. Так, чтобы ходил ходуном прозекторский стол и мелкой дрожью вибрировала лампочка. А, черт! Свет гаснет прямо в ту секунду, когда я кончаю!
Краткие вспышки – фонарики? Зажигалки? Аварийный свет? Хуй его знает. А я знаю только то, что хочу продолжения, а уж, кому сунуть – можно разобраться и в темноте.

URL

01.04.2012 в 01:26

Меркуцио делла Скала

Твари не ходят в белом (с)

ЧАСТЬ 2

Объективно она лучше, чем я, и больше подходит Тедди. Мне казалось, его невеста - глупая квочка, а Тедди так спешит узаконить их отношения только ради протекции богатенького папочки. Но увидев Гвен на приеме у Морриса, поняла, что шансов у меня нет и никогда не было. Мы с Тедди просто трахались, так же как он просто трахался с Джейком, а Джейк с Гриффом и со мной, а я с Кэти, а Кэт с Чипом. На самом деле, не всегда и вспомнишь, кто, с кем и сколько раз. Только Тедди весь в белом, а меня во всеуслышание объявили потаскухой. Я знаю Джейка, эта "потаскуха" предназначалась вовсе не мне, а Грею, но он ничего не понял, конечно. Мне кажется, Гвен поняла. Было невозможно не заметить, как эти двое - Джейк и Тед - обменивались многозначительными взглядами. Да у них руки просто тянулись друг к другу: "поправлю тебе галстук", "оставь, успокойся". Джейка взбесило появление невесты, видимо, не я одна рассчитывала на что-то большее с Тедди. Теперь он совершенно не может держать себя в руках, слишком плотно подсел на наркоту, нервы никакие.
"Ты трахался со мной, а уходишь с ней! Ты потаскуха, Тедди, продался за тепленькое местечко под крылышком ее папика! Будь ты проклят, Грей!". Надо достаточно хорошо изучить Джейка, чтобы услышать все это в кратком возгласе, прочитать в его глазах, когда он безотрывно глядит на Грея. Я знаю.
А еще знаю, что мне до фонаря чаяния и надежды этого обкуренного психа. Все, включая Кэвиноу, Бентвуда и Иви, скорее всего, сочли мое поспешное бегство следствием публичного оскорбления. На самом деле я выскочила на улицу со слезами на глазах и долго яростно колотила сумочкой в какой-то забор, пока из нее не посыпались салфетки, помада и ключи. На их лицах было тупое недоумение… Вот придурки, они так ничего и не поняли! С чего этот раскол в наших рядах, маленький переворот, любовный многоугольник. Они просто убивали, просто укуривались, просто трахались.
А Джейк догнал на секунду позже, чем я – Тед никогда не был с нами. Убивая, потроша трупы, трахаясь так, что не разобрать, кто кого ебет, кто кому дает, кто у кого отсасывает, он все время был со своей Гвендолин. И это бесит больше всего: для нас игра была гораздо большим, чем для него. Жизнью? Нет, она была лучше, чем жизнь. По большому счету жизнь – рутина, состоящая из череды ежедневно повторяющихся мелких трепыханий. Через неделю привыкаешь, через месяц надоедает, через год – заебывает. В отличии от нас, Тед почти сразу понял, что и это станет обыденностью гораздо быстрее, чем хотелось бы. И предпочел вернуться в накатанную колею, забив на всех нас…
А еще я знаю: я умерла не потому, что трахалась с Тедди, а потому, что он трахался со мной, если вы понимаете разницу. И что у моих коллег были ровно такие же тупые и недоумевающие лица при виде моего мертвого тела. Слава богу, недолго – всего пара минут, и они отправились следом за мной.

Сегодня всё катится в тар-тарары. Стремительно и неотвратимо, как в трагедиях Шекспира. Предательство, конспирация, секс, поединки на мечах, безумие, призраки. И в конце все умирают. Да, так и есть, доктор Грей! Осталось устроить дуэль. Меня душит истерический смех, который по силам заглушить только очередной затяжкой. Тедди, малыш, мы ведь сыграем с тобой? Сыграем финальную сцену пьесы? Прямо сейчас?
О черт… Где это я? Точно, второго главного героя ещё нет. Срочно позвонить.
Да! Да, приезжай сейчас! Мне так… одиноко тут.
Они бросили меня. Одна за другой. Впрочем, хуйня. Что? Это? Это декорации. К нашему с тобой финалу. Ведь должен быть поединок на мечах. А пока ты едешь, я порепетирую. Так, и вот так. Прости, в наш просвещённый век нигде не найти шпаги, да и меча тоже. Тебя ведь устроит обычный тесак? Я уже опробовал – смерть получается такая же настоящая, как и от меча. Так что всё в порядке. Ой, блядь, ты же ещё не приехал…
Что ж так долго? Зрители успеют утомиться в ожидании.
Я распахиваю тебе объятия.
-Тедди! Малыш!

- Я пас. Я выхожу.
Получился какой-то бесконечный мальчишник. Удачно я расслабился, прежде чем связать себя семейными узами: наркотики, безудержный секс, безымянные смертники вместо стриптизерши из торта. Гвен положила конец этой затянувшейся вечеринке, переехав ко мне жить.
Проветрив мозги на каникулах, «расставшись на время с Гэллоу», я понял – заигрался. Хватит. Джейк бесится, его вряд ли ждет что-то большее, чем продолжать гениально потрошить трупы в этом же морге. Впрочем, его развлечения не предполагают долгой успешной карьеры. Увлекшись «творческой» стороной процесса, этот хренов художник того гляди забудет о конспирации, потянув за собой всю компанию. Нет уж, Гэллоу, трахаться с тобой может и охеренно здорово, но это не повод пропадать вместе со всеми вами. Я ухожу, Джейк.
- Ты произнёс опасные слова, Тедди. Тебе надо поберечь себя. Выйти нельзя.
- Давай без мелодрам. Я ведь доносить не собираюсь - я сам увяз по уши.
- Это точно, Тед.
- У меня невеста, так что...
Долгую, хотя не занявшую и трех секунд, игру в гляделки выигрывает Джейк. У него на руках все козыри, плюс непоколебимая уверенность, что я никуда не денусь, и готовность бороться до конца за свои заблуждения.
Так что… просто уйти не получится, Джейк не выпускает полюбившиеся ему игрушки живыми, и я навещаю подземелье незадолго перед обычным часом встречи. Ударная концентрация газа без запаха в закрытой комнате, щелчок зажигалки…
Курение – отвратительная привычка, зачастую смертельно опасная, в следующую секунду в этом имеют возможность убедиться все, не только придурок Чип, вздумавший подогреть опиумную колбу. Стальные, тяжеленные двери бывшей прозекторской взрывом вынесло в коридор. Полыхало, как в крематорной печи, живых там не могло остаться по определению. Джульетт, Кэти, Грифф, Чип… вы мне не мешали, но все должно выглядеть достоверно, я ни в коем случае не должен оказаться причастен к смерти доктора Гэллоу. Нас слишком часто видели вместе, я бы оказался одним из первых на подозрении.
Чтобы не видеть ошметки плоти, не слышать, как жалко подвывает Кэвиноу, обгорая заживо, я быстро прошел мимо полыхающего проема. Меня здесь вообще не должно быть. Наверняка организуют расследование обстоятельств взрыва, много неприглядных фактов всплывет на поверхность, а репутация будущего судебного эксперта должна быть безупречной, она такой и будет. Я ушел слишком быстро, чтобы успеть увидеть… Об этом мне сказал на следующее утро доктор Моррис.
- Ночью в подвале случился пожар. Кое-кто из докторов погиб. Это Джульетт Батт, Гриффин Кэвиноу, и ещё два тела пока неопознаны.
- Вы сказали, два тела?
- Неопознаны.
- Джульетт Батт, Гриффин Кэвиноу...
- Верно.
- Всего четверо?
Четыре трупа, всего четыре! Гвен, пожалуйста, возьми трубку! Не пускай его в дом!
Я не сомневался, куда именно отправился Гэллоу, каким-то блядским везением выживший при взрыве.

URL

01.04.2012 в 01:26

Меркуцио делла Скала

Твари не ходят в белом (с)

Кажется, грядут большие перемены. Я вижу их в косых взглядах, в разговорах наедине, в сбившемся «расписании» игры. Команда трещит по швам, разбивая слаженный организм патологоанатомов на случайно образующиеся пары. Они больше не вместе, а Джейк с Греем, Грей с Джульетт, Чип с Кэти, я сам по очереди со всеми.
Грядёт смена власти. Я замечаю это в чересчур частом отсутствии Джейка на общих попойках после смены, в жадных глазах сучки Батт, которая уже вовсю поддерживает нового фаворита, в том, что наркоты и алкоголя становится всё больше. И Гэллоу – король Гэллоу – всё реже появляется в адекватном состоянии.
Грядут смерти. Я догадываюсь, что это будут не те трупы, которые мы потрошим ежедневно – по работе или разгадывая очередное идеальное преступление. Смерть заигрывает с нами всеми разом, и с каждым в отдельности, наблюдая из тёмных углов плохо освещённого старого морга, из внутренностей очередного бедолаги, попавшегося на дороге и ставшего удобной игрушкой, из хитрых глаз Джейка, который на самом деле прячет за самоуверенностью и всезнанием боль.
Авантюризм и безбашенность – мои главные качества, но даже мне в последние дни не по себе.
А если поразмыслить? На самом деле эта загадка не сложнее, чем определить причину смерти у неизвестного трупа. Значит, надо просто разложить по полочкам. Проанализировать отношения людей, как анализируется химический состав крови и повреждения мёртвого тела.
Теперь я пристально слежу за тем, кто куда пошёл, что сделал и сказал, с кем переспал, как убил и сколько бутылок пива в себя влил.
Сменяются фавориты, а Джейк пока что остаётся на коне. Этим напоминает монарха, знающего, что против него плетут заговор, но уверенного в своей богоизбранности настолько, что не верит в свой проигрыш. Джульетт строит свои планы, чтоб и нашим и вашим и в итоге остаться сверху. Как придворная дама, всегда держит нос по ветру, обезопасив себя и на случай победы заговорщиков, и на случай, если у власти останется правящая династия. Кэт изображает сфинкса, у этой женщины словно вообще нет ярких эмоций. Чип… что про него и говорить вообще… Если продолжить сравнения, то он – типичная челядь, которой всё равно, какому тирану поклонятся.
А вот Тед… Он интересней. С него всё началось. Это он – первый заговорщик, первый диссидент и первый кандидат в новые короли.
Эта интрига гложет мое сознание день за днём. Я только на первый взгляд – обычный любитель пошлых шуточек и дурацких приколов. Если бы этим ограничивалось, хрен бы меня стали держать в окружном морге. Я уже почти нашёл ответ, а там недалеко и до решения…
-Что-то нас сегодня подозрительно мало.
Это первый звоночек. Что-то не так. В игре участвуют все. Без исключения. Это правило. Здесь нет больничных, отгулов, неожиданных выходных.
Второй тревожный сигнал – это Гэллоу. Нет, уверенность в себе – обычное дело, но его «Нет... я так не думаю…» - не просто предположение.
-Да будет свет.
А на столе-то Джульетт. Только без своего Ромео.
Я нервно делаю глоток из фляжки, чувствую обжигающий гортань вкус виски. Концы сошлись с концами. В игре участвуют все и без исключения. Значит, доктор Батт – первая из всех. Есть от чего ощутить холодок на хребте. Я точно знаю, что следующим буду я. Можете считать это паранойей, можете предчувствием, можете даже трусостью.
Выстроить логическую цепочку до конца я не успеваю. Чипу приспичило дунуть, и вся чертова прозекторская взлетает в огненном смерче. Последнее, что я вижу, - языки пламени, пляшущие перед глазами и пожирающие мою плоть.

Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик погулять…
«Я выхожу», так ты сказал, Тедди. Не-е-е-ет. Ни хера! Ты выйдешь последним. Пока что в нашей считалочке-развлекалочке проигрывает Джульетт. Пять, мой зайчик! Твои противозачаточные, не забудь.
Конечно, я знал. Чтобы рыжая пропустила красивого мужика, виданное ли дело? А тут не просто мужик, а загляденье, даже я оценил. Конечно, трахаются. Я же не полный идиот, чтоб не замечать. А они классная пара. Из окна автомобиля это особенно хорошо видно. Да, вот так в подъезде, рядом с лифтами, откуда в любую секунду может кто-то выйти, зная, что несколькими этажами выше невеста. Чёрт, Джули, тебе на редкость идёт быть такой блядью.
Что послужило последней каплей? Это зрелище? Или «я выхожу»? Или «не виден почерк гения»? Эта рапсодия будет состоять из пяти эпизодов, каждый из которых станет шедевром. Ты увидишь почерк. Пять… Джульетт. Пять, мой зайчик, твой выход.
-Да будет свет!
…До сих пор не понимаю, как мне удалось выжить. Взрыв, огонь, порхающие по прозекторской металлические листы, рухнувшая почти мне на голову лампа. «Что-то не так» - я сказал это за секунду, даже не предполагая, насколько всё не так. Не знаю, что меня спасло.
Валяясь на полу я вижу мечущегося, объятого пламенем Гриффина, придавленного кронштейном Чипа, Кэти нет. Но самое главное, я замечаю нашего убийцу. Это красиво, Тед. Даже с полуобгорелой башкой я могу заценить: это вам не перелитая от больного СПИДом кровь и не яд в оральных контрацептивах. Я вижу тебя всего лишь долю секунды, в проёме двери. Ты считаешь, в таком пекле не мог никто выжить.
Вы же любите сюрпризы, доктор Грей?
Считалочка сбита, гениальный сценарий разрушен, настроение ни к чёрту. И есть только один способ исправить. Тедди, ведь никто из нас не был тебе по-настоящему дорог. Это так печально. Но я всё-таки сыграю, пусть не многоуровневую рапсодию, а пламенеющий каприччио. Ты оценишь, мой любимый, я уверен. Тебе будет больно терять свою невесту, но оно того стоит. Ведь я нашёл. Нашёл идеальный рецепт. Только для тебя. Если сможешь разгадать, то мы всегда будем вместе, доктор Грей.

Золотая девочка, всё при всём, богатая, красивая, умненькая, вот-вот получит диплом и станет адвокатом – престижная профессия, как раз для таких вот умниц. Жизнь, расписанная по годам, месяцам и минутам, где всё ожидаемо и предсказуемо, как в идеальном кино. Красивая жизнь, полученная без особых усилий.
Наверное, такой я выгляжу со стороны. Идеал, вызывающий тошноту. Слишком успешная, слишком красивая, слишком богатая, слишком везучая. Именно это я читаю во взглядах гостей доктора Морриса. Зависть, злость. Ревность. Ревности особенно много. Тедди, ты успел здесь много наследить. Думаете, я не догадываюсь, с кем из вас спал мой жених? О, это не так уж сложно вычислить. Тедди оставляет на каждом, с кем был близок, особое клеймо. И в случайном любовнике или любовнице не остаётся ничего, кроме взгляда наркомана, кроме немой жажды, стремления получить ещё, хоть чуть-чуть, но прямо сейчас.
Да, я знаю всё, несмотря на то, что Тед не рассказывает. Но я всё равно с ним, потому что мы созданы друг для друга. Никто не поймёт этого парня так, как я, и не простит ему всех его выходок. Я улыбаюсь в глаза тем, с кем он изменял мне, пока я корпела над учебниками по праву и набирала раз за разом номер его мобильного, чтобы услышать только длинные гудки или нейтрально-безразличное «Всё в порядке, Гвен. Конечно, скучаю». Вы все - мои братья и сестры по несчастью… Бен, Джейк, Джульетт… кто-то из вас держится достойно, другой срывается, третий так искусно скрывает чувства, что я на мгновение думаю: «ошиблась». Вы все более счастливы, чем я, хотя думаете совсем по-другому.
Это не вам терпеть его ночные уходы и неискренние слова сожаления, не вам чувствовать, что во время секса он вспоминает кого-то другого, не вам проклинать гудки телефона, ведь любому из вас Тед отвечает всегда.
Знаешь, Джейк, почему я тебя впустила? Я люблю Теда. И вижу, что ты тоже любишь. Мы похожи, доктор Гэллоу. Заходи и будь моим гостем.

***

-Привет. Помните меня? На вечеринке?
-Джейк Гэллоу, правильно?
-Да. Извините, вид неважный.
-Тед уже ушёл.
-Я знаю.
Гвен старается говорить нейтрально и не показать, насколько ей неприятен этот тип. Куда только подевалось сочувствие, которое она испытывала к Гэллоу на приеме у Морриса? Сейчас перед ней – потерявший приличный вид наркоман с бегающими глазками и заискивающим тоном. Наверняка пришёл к Теду клянчить свои наркотики. Почему-то эта мысль кажется столь омерзительной, что Гвен не думает о возможностях интерна достать любые наркотические вещества на работе. И не замечает, как меняется интонация и взгляд, становясь из раболепного и приторно вежливого холодным и уверенным.
-Всего хорошего, - Гвендолин вежлива, но разговаривать с незваным гостем ей больше не о чем.
Закрыть дверь, отгородившись от Джейка и таким образом словно бы отрезав ему доступ к их жизни.
-Подождите… Тед, он оставил кое-что для меня. Он не говорил? На тумбочке, рядом с телефоном. Он мне звонил и сказал, чтоб я заехал и забрал.
Боже, неужели придётся пускать его? Впрочем, Гвен не собирается быть грубой, а нести наркоту к порогу – не её это дело. Дверь начинает обратный ход, а Гвен делает шаг в сторону:
-Конечно, проходите.
Гвен не хочет смотреть на Джейка, её тянет обратно на кровать, разбирать милые сердцу фотографии, и она отворачивается. Чтобы в ту же секунду ощутить резкий запах эфира и обмякнуть в руках Гэллоу. Эти последние семь минут, Джейк рассказывает ей о Теде. Такие вещи, о которых она никогда не предполагала. И по глазам своего убийцы она понимает, что это всё правда – от начала до конца.

URL

01.04.2012 в 01:27

Меркуцио делла Скала

Твари не ходят в белом (с)

Время, пронесшееся с космической скоростью, пока я мчался наперегонки со смертью так, что сердце почти разрывалось, не успевая сокращаться в нужном темпе, время, позволившее Гэллоу убить мою Гвен, словно остановилось. Мне кажется, я сижу вечно, держа остывающее в моих объятиях тело, беззвучно захлебываясь слезами. Я никогда не молился и не верю ни в какого хренова бога, но сейчас готов принести кому угодно любые жертвы, залить кровью алтарь любого божества, чтобы ощутить кончиками пальцев биение пульса на ее запястье. Но боги умерли, никому не нужна горячая человеческая кровь, текущая по ступеням храма. Гвен умерла тоже… Господи, какая же чушь лезет в голову.
И каким идиотом надо было быть, чтобы решить – это ее не коснется. Играл со смертью я, а поплатилась она. Слышишь, Гэллоу? Я не ставил на кон ее жизнь! Ты не имел никакого права отнимать ее! Все это было только между нами, Джейк, и не должно было покинуть стены подземелья, выйти на свет божий.
Гвен, я виноват. Виноват настолько, что думать об этом непереносимо, и ничем нельзя искупить. По привычке продолжаю корчить уверенного в себе профи и скорбящего жениха одновременно. На самом деле это последнее, что я могу сделать для тебя – не позволить чужим рукам трогать твое обнаженное, беспомощное в мертвой неподвижности тело… позволить кому-то узнать, как ты умерла на самом деле. Мы последний раз вдвоем с тобой, ночью, в пустой прозекторской… Прости меня, Гвен, этот последний раз я постараюсь быть с тобой нежным, как никогда. Анатомические разрезы… проба на воздушную эмболию… ревизия внутренних органов… эвисцерация… записи, записи, записи… зашиваю все крупными аккуратными стежками, стараясь не смотреть в лицо. Перчатки в мусор, робу в корзину, выключаю свет... Прощай, Гвендолин Мэри Уильямсон.
Закрывается дверь, она остается в темноте, одна…
Я проиграл не свой пропуск в рай, как полагает Гэллоу. Я просрал всю свою жизнь. Ее убил не Джейк, а мое вранье, мои поздние отлучки. То, что я не брал трубку, когда она звонила мне, или отвечал равнодушно и формально. Что трахался с другими… что прошел мимо и не проверил, сдох ли проклятый Гэллоу. Но я останусь жить, а Джейк заплатит за все. Потому что он совершил ошибку, не убравшись вовремя с горизонта. Я не уточнял, где он, но наверняка знаю, что надо сделать, чтобы он сам пришел ко мне в определенное время и вполне конкретное место.
Что самое смешное, Джейк ведется на этот развод, как дошколенок на конфету. Гэллоу, ты полагаешь, что умен, даже гениален? На самом деле ты предсказуем донельзя. Я ждал тебя, любовничек, я готовился. Удобный стол – не тот, на котором лежала Гвен, но тебе это без разницы. Полный набор инструментария для вскрытия и надежный, преданный ассистент, что еще нужно для успешной патанатомической экспертизы? Ах да, чтобы клиент был мертв. А ты еще жив, Джейк. Это ненадолго, но поверь, каждую секунду из немногих оставшихся тебе ты будешь сожалеть, что не сдох на пожаре в старом морге.
Вскрывать живого совсем не так, как труп, с замершей физиологией и свернувшейся кровью. И совсем не так, как на операциях: я не зажимаю сосуды, предотвращая кровопотерю, позволяю темной артериальной крови обильно заливать «операционное поле». В виске ломит от удара разводным ключом и с противолежащей стороны болит тоже – это я упал лицом на стальную мойку. В прозекторской одуряющее пахнет кровью и мочой. Я разгадал твой ребус, Джейк, ты проиграл. Но в том-то и штука, что я тоже. Выигравших у смерти просто не может быть.

- А итог… я выиграл.
- Разве, Джейк?
- Да, мой ребус ты не разгадал. Я выиграл.
Я не знаю, радоваться или рыдать. Этот выигрыш оставляет привкус разочарования на губах. Ты тоже оказался не так хорош и недостоин меня, Тедди. Обозвать мою гениальную задумку пролапсом – это даже не смешно. Я тешусь тем, что я – единственный великий патологоанатом в этой проклятой дыре, но на самом деле – за торжествующей улыбкой я скрываю боль, неистребимое мучительное одиночество, которое я хотел развеять… с тобой, Тедди. Ты разочаровал Джейка Гэллоу, а значит, не стоишь ни гроша. Так почему же я расстроен?..
…Противный запах эфира, вялость, а потом и полная неподвижность в мышцах. Я всё вижу, всё слышу. Понимаю, что ошибся. Это ты – гений, Грей. Жаль, что уже поздно и нельзя произнести это вслух. Глазные яблоки налились тупой тяжестью, и я смотрю в потолок, в поле зрения мелькает Стравински, мелкий подонок, и ты, мой злой гений. Похоже, не только Гвен тебя не знала. Я тоже не знал. Господи, как, оказывается, больно трупам, когда мы их вскрываем. Я стараюсь потерять сознание до завершения Y-образного разреза, но тело крепче. Блядь, почему, когда нельзя кричать, то еще больнее? Последнее, что я слышу в этой жизни, - треск моей реберной кости.

- Время?
- Шесть минут, тридцать секунд… двадцать девять… двадцать восемь…
Вот и все, доктор Гэллоу. Шесть с половиной минут, этого вполне хватит, чтобы сойти с ума от болевого шока и потерять сознание. Сколько тебя знаю, ты и так дурнее мартовского зайца. Интересно, может ли сумасшедший сойти с ума еще? Смешно, но я не улыбаюсь. Тед не поймет. Он и так недоуменно на меня вытаращился, когда я озвучил плату за свою помощь: никого не должно интересовать, куда делся труп доктора Гэллоу. Но, умненький мальчик, промолчал. Да, Тедди, ты умен. Джейк умен. Но выигрывает не тот, кто умнее, а тот, кто умеет ждать. Терпеливо ждать.
Помнишь, Джейк, что ты сказал мне? Высокомерный смешок и – «никогда». Ошибся? Я думаю, да. Никогда не говори «никогда». Еще немного, и твое «никогда» станет моим «все может быть». Стоит подождать всего….

- Пять… четыре… три… два… один.

URL